Вальмар Адамс

   Вальмар Адамс (Valmar Adams) 1899- 1993

Вальмар Адамс

Жизни высший час наступает тогда,

когда понимаешь:

ты с а м выбрал свой земной жребий.

(Перевод Светлана Семененко)

                 Поэт Вальмар Адамс (полное имя Владимир Карл Мориц Адам), с 1918 по 1923 год
писавший под псевдонимом Владимир Александровский.

      Отец — Теодор Александер Адамс, прожил большую часть жизни в России, владел столярной мастерской. ”Отец вернулся в Эстонию в 1918 году, потеряв во время революции все свое состояние. Он работал в Таллинне железнодорожным сторожем и умер в 1920 году.”

      Мать – Ольга Теодора Амалия Адамс, урожденная Экерт, родилась, как и отец Адамса, в 1856 году. Оба они были лютеранами. Владимир Карл Мориц Адамс был крещен в лютеранской церкви святого Петра в Петербурге. До 10 лет Адамс жил в Петербурге. В 1909 году родители развелись. Владимир с матерью переехали в Тарту, где его отцу принадлежал дом….»(1)  Учился Вальмар Адамс в Тартуской частной русской гимназии, которую окончил в 1919 году. «В детстве эстонским языком он не владел. В Тарту он освоил разговорный эстонский язык, но по-настоящему овладел эстонским уже в 1920-е годы, когда учился на отделении эстонской филологии Тартуского университета.

„ Легенда о русском поэте Владимире Александровском возникла во время работы Адамса в газете «Молот» в конце 1918 – начале 1919 годов. Но он выступает в этой газете и под своей фамилией.  Например, обращение к журналистам подписано секретарем Временного Исполнительного Комитета Союза Советских журналистов г. Юрьева Адамсом. В 1920- 1921 годах работал инспектором в Печорской реальной гимназии, Адамс фигурирует там под двойной фамилией Адамс- Александровский. Поэтический псевдоним превратился в часть фамилии. В литературных кругах Адамс- Александровский воспринимался уже как просто Александровский.»…

            «Возможно, псевдоним Александровский возник от второго имени отца Александер. В 1920- 1930-е годы В. Адамс жил в Тарту вместе с русской мачехой (отец в то время уже умер).»…

            «В 1924 году В. Адамс сдал в печать свой первый сборник стихов на эстонском языке.»…

            «…теперь можно уверенно сказать о том, что В. Адамс начал публиковать свои стихи не под псевдонимом Владимир Александровский, как полагали ранее, а под своей подлинной фамилией и именем Владимир Адамс. Позже он изменил имя на Вильмар, а затем на Вальмар. Видимо, изменение имени дало почву для легенды, что Адамс изменил и свою фамилию.» (1)

 Проводить осенние невзгоды

Мы хотим веселой тризной.

Но понять нельзя погоды,

Словно женщины капризной.

То теплом пугнет нежданно,

То опять пахнет морозом.

Будь готовым беспрестанно

К неожиданным курьезам.

Но в проказах этих скрыта

Очень скверная подкладка,

Ежечасно жди бронхита

Что, мой друг, весьма несладко.

Юрьев, 3 декабря 1914

            Влад. Адамс

Публикация Г. Пономаревой

Юрььевский вестник. 1914. N27, 8 декабря (1)

 «В 1929 году Вальмар Адамс окончил философский факультет Тартуского университета, получив ученую степень магистра философии. Впоследствии продолжил образование в университетах Праги, Берлина, Мюнхена и Вены. С 1940 г. на преподавательской работе в Тартуском государственном университете, в 1945- 1970 гг. (с перерывами) доцент кафедры русской литературы этого вуза. С 1946 г. кандидат филологических наук.

            Как литературовед главным образом занимался изучением русской литературы XIX и начала XX вв., особенное внимание уделяя русско- эстонским литературным связям. Автор многочисленных исследований и статей о Пушкине, Кюхельбекере, Лермонтове, Блоке и других писателях, о восприятии их творчества в Эстонии, а также составитель сборников эссе, афоризмов, философских и литературных маргиналий » (2)

 …Из неизданного сборника «Репрессированная поэзия» поэта и переводчика, журналиста и писателя Светлана Семененко:
 «…В 1922 году Вальмар Адамс вместе с другими русскими поэтами (Игорь Северянин, Борис Правдин, Иван Беляев) был участником альманаха «Via sacra». В эти годы Адамс увлечен русской поэзией, многими модернистскими течениями, что и сказалось на его поэтике. С 1924 года Адамс переключается на эстонский и до 1939 года выпускает пять сборников стихов, в которых предстает как интеллектуал, мастер стихотворной игры и стихотворного жеста, экспериментатор в области рифмы. Следующий сборник —  избранные стихи «Запыленное золото юности», Адамсу удалось издать лишь после долгого перерыва, в 1972 году.
Вот и давайте подсчитаем: сколько же лет этот яркий, темпераментный поэт вовсе не появлялся на поэтическом горизонте? Получается – более трех десятилетий.
     После войны Адамс работал в университете, где короткое время (1948–49) возглавлял кафедру русской литературы, но в 1950 году был репрессирован и пять лет провел в казахстанских лагерях и ссылке. У свирепой Софьи Власьевны (то есть Советской Власти) суд был строгий и справедливый. Вот тебе пять лет лагерей, а выйдешь – получи еще «по рогам» (так называли поражение в правах, неминуемо поджидавшее почти всех отмотавших лагерный срок).
      По возвращении из казахстанского лагеря Вальмар Теодорович вернулся к преподаванию, но в сильно урезанном объеме. До начала 1970-х ему вовсе не давали печататься. И вот парадокс и свидетельство силы духа – ему все-таки удалось протащить сквозь цензуру несколько стихотворений о лишениях и унижении, перенесенных в лагере. Для чего многоопытный зэк прибег к «эзоповой фене». (Обратите внимание на стихотворение INFERNO (то есть «Ад», вслед за Данте). Вальмар Теодорович Адамс, петербуржец по рождению, первым языком которого был русский, стал ярким эстонским поэтом.
     А мне под конец интересно спросить (жаль, за долгие годы почтительной дружбы с мэтром я так и не удосужился задать ему этот вопрос): а в лагере-то он был – кто? Эстонец? Русский?
Отвечу сам, мэтра Адамса, прожившего очень долгую жизнь, увы, уже не спросишь, а свирепая Софья Власьевна не особо различала своих жертв по национальности. Он и в лагере оставался ч е л о в е к о м. И умудрялся протестовать и после освобождения, охотно прибегая в стихах к «эзоповой фене», то есть к языку недомолвок и намеков, которые внимательный читатель научился улавливать очень хорошо. Помню, я как-то показал ему вариант перевода одного его стихотворения, в котором ключ чистой родниковой воды, бьющий из земли, был назван «источником». Он возразил: лучше все-таки взять вариант «родник». Слово «источник», учитывая лагерный подтекст, имеет все-таки другое, нежелательное в данном случае значение…“(3)

1. Галина Пономарева «О первых стихах Вальмара Адамса».- Радуга, 1999, N1, с. 75-78.

2. Антология эстонской поэзии 1637-1987.- Таллинн: «Ээсти раамат», 1990, с. 397

3. Светлан СЕМЕНЕНКО „Репрессированная поэзия: Вальмар Адамс“- «ДД», 2007, N44, 8-14 июня

 

* * *

Я сам себе судья: никто не волен
стервятником кружиться надо мной,
тем более не смеет вить гнездо
на голове моей. Орел ли, коршун –
всё хищники, им только бы когтить
добычу, плоть терзать. Я не добыча.
Я стар, но старые мои глаза
острей, чем у пернатого убийцы.

И бог мой – Аполлон, а не Меркурий,
верховный покровитель всякой дряни.
Я есмь м ы с л и т е л ь. И я мыслю так:
пусть ласточка летит и вьет гнездо
под крышей у меня.
А если коршун –
ежом свернусь, попробуй взять меня!

Я БЫЛ РОДНИК

Я был родник – в тяжелую годину,
хоть под землей, но заодно со всеми.
Молчало сердце – я молчал годами
или того поил, кому был нужен.

Кто сруб поставил надо мной – тому
яд лихолетья был уже не страшен.
Да, нас порой затягивало тиной,
но никогда огням болотным синим
не удавалось нас увлечь в трясину.

Я был родник, и я остался им:
в дому, в стихе, везде – живу покуда.

INFERNO

Данные Данте об Аде не соответствуют истине.
Ад обладает весьма целесообразной структурой.
Он одноэтажный, о кругах нет и речи.
У каждого здесь свое место.
Перед воротами две цветочные клумбы.
Никто там не пьет, не бузит.
Никто не вещает, не думает.
Ад отапливается теплым дыханьем его обитателей.
Курить там разрешается всем, поскольку и это
повышает температуру.
Есть в Аду и кино, а по ночам у каждого свой театр,
днем же никто ничего не смотрит
из-за недостатка времени.
В Аду нет никаких проблем,
ни мировых, ни материнских, ни прочих
и вообще ничего,
один только бухгалтер.

Добро пожаловать!

ИЗ СВИТКА АГАСФЕРА

Вернулся я домой, измучен, изможден,
из дальних стран, холодных и суровых.

Закрою двери, окна затворю,
охаянной души замкну все щели.

Пусть одиночество мое питает мрак.
Пусть рот немой
свинцовой болью сводит.

Давленье крови поднялось.
Но жаркий ток ее
не устает,
все так же верен жизни.

ДИАЛОГ СО СМЕРТЬЮ

Мой дырявый челн сносит к берегу,
весла вконец измочалены,
как слепец вхожу в вечер пасмурный.
Кровь усталая, вино старое
уж не тешит сердце, не радует.
Тут же около доски свежие тешут плотники.
В стороне учтивый завкадрами
ждет моего приглашения.

Из последних сил подымаюсь встречь,
валидол прячу за спину,
говорю чин чином, как следует:

– Прошу садиться, в ногах правды нет,
косу-то повесьте вон там в сенях,
придется вам обождать чуток,
работа, знаете ли, дела,
ну да и всякое прочее!

Перевод Светлана СЕМЕНЕНКО

День за днем 18 мая 2006

 

* *
Не выношу поэтов —
которых легион,-
их дудок и кларнетов
благоприличный тон.

Ребячливы, забавны,
свистулькой тешат свет.
Кто клоуны, кто фавны…
А кто из них — поэт?

Кто, зная толк проказам,
однажды не шутя
рискнет назваться разом
пророком и дитя?

Кто жизни нашей диво
воспел? Кто, став собой,
вдохнул в свои мотивы
души палящий зной?

Ах, флейтам не в обиду
добавлю: неспроста
они нарядны с виду.
Внутри их — пустота.

Перевод Светлана Семененко

Материал подготовили Тамара Козырева и Ирина Валиулина