Тийт Алексеев «Тартуский мир»

Тийт Алексеев «Тартуский мир»
…
Поезд лязгнул и остановился у какого-то деревянной резьбы китайского храма. На храме висела вывеска «Тарту». Я прибыл на место…
Я не спеша направился к центру города вдоль улицы с постриженными под спаржу деревьями. По правую руку стояли дома, с крыш которых и каменных балконов кое-где свисали бог знает как попавшие туда одинокие березки, а по левую — ёжился в парке полинявший и утративший первоначальный цвет фонтан в форме медведя…
Я миновал дом Общества и дом Сакала, где, по мнению журналистов, давалось направление Эстонскому государству, на самом же деле накачивались пивом. Купил в сколоченной из зеленых планок будке пачку сигарет и у горло-лечебной клиники свернул на улицу Валликраави. Чуть поодаль возвышалось рыжее здание Государственного архива, и вот этот-то дом был уж вовсе не от мира сего. В начале прошлого века там обосновалось общежитие, тесные каморки которого заполняли сотни русских и немецких студентов, державшие на столах сплошь книги Декарта и Платона, а в ночных тумбочках порнографические романы XVIII-го столетия…

Полный текст рассказа на русском языке, впервые напечатанном в журнале «Looming» в 1999 году, можно прочитать в журнале «Вышгород» 2017, №1-2, с. 7-40.
Перевод с эстонского Людмилы Симагиной.

Марина Горунович

Марина Горунович (Раудар)— уроженка Тарту и сейчас живет в Тарту. Более 20 лет ведет русскую секцию при Тартуском отделении Союза пистелей Эстонии, занимается литературными переводами.

МОЕМУ ТАРТУ

Граду Юрьеву-Дорпату-Тарту я песню слагаю,
Места этого нет для меня ни родней, ни больней.
Родилась в нём, росла, а сгодилась ли — право не знаю,
Но срастаюсь с судьбою его с каждым годом сильней.

Тарту — это веков разноликих былая громада,
Что легко и естественно в сердце легла и живёт,
И студенческий лик, и раздумье старинного сада,
И река, что меж Русью и Западом, распрей не зная, течёт.

Это радуга, вольно сошедшая с неба на землю,
Тихой улицой стала*, скрепив как подковой, квартал.
Это радость, когда перезвону церковному внемлешь,
И прогулка на катере, руку спустивши с борта.

Хулиганский, бедняцкий бурлящий котёл Супилинна**,
Давший, впрочем, немало достойных и славных людей:
Музыкантов, поэтов, артистов; мечтой опалённых
Граждан города, жизнь положивших в труде.

Это детство — обьятья извилистых тартуских улиц,
Проходные дворы и лазейки в заборах чужих.
Это юность — в кино на последнем ряду поцелуи
И родные, учившие жизнью — как надо дружить.

Есть ещё одно — в мире подобного нет и не будет,
Что когда-то лишь в этом суровом краю проросло:
Это люди, особые здешние русские люди —
Крепость русского духа, хоть невелико их число.

Старых русских воспеть я должна, перед ними колени
склоняя,
Здесь осевших в семнадцатом страшном году,
Также тех, кто веками жил в этой имперской окрайне,
Тех, кто руку протянет попавшим в любую беду.

Их давили, ссылали, сажали, стреляли,
Но вставали потомки, нести продолжая их крест,
В лагерях, поселеньях, медвежьих колхозах отсталых,
Сохраняя терпенье, достоинство, совесть и честь.

Эти скромные люди сумели пройти через крах и потери,
Жить почти в нищете и гонения не замечать:
Их питала любовь, озаряла глубокая вера,
Погибая, они утоляли чужую беду и печаль.

Да, рассеяны семьи их, дети и внуки по весям и странам,
Но мне кажется, Тарту — их тихая пристань и тайный
маяк,
На который стекаются те, кто в трудах неустанных
Отдал всё. И осталось лишь упокоенье маят.

…пусть иное лица выраженье на улицах узких
У влюленных, туристов, учёных, дельцов и простых
работяг,
Но пока в нас жива молодая душа старых русских,
Нас за всё, что мы миру отдать не успели, быть может,
простят?…

* Улица Vikerkaare- Радужная
** Supilinn — букв. Суповой город (улицы ом городском р носят названия овощей, фруктов и ягод —
напр. Kartuli — Картофельная, Herne — Гороховая, Oa — Бобовая, Meloni — Дынная, Marja — Ягодная).

Опубликовано: журнал «Вышгород», 2017, №1-2, с. 41-42